КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

1806-1856), религиозный философ, литературный критик и публицист, один из основоположников славянофильства. Брат П. В. Киреевского. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса "европейского просвещения" и господства отвлеченного мышления в немецкой философии. Задачей самобытной русской философии считал переработку "европейской образованности" в духе учений восточной патристики.

Смотреть больше слов в «Энциклопедии История отечества. Большой Российской энциклопедии»

КИРЕЕВСКИЙ ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ →← КИРГИЗЫ

Смотреть что такое КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ в других словарях:

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

— один из основателей славянофильства; род. в Москве 22 марта 1806 г. Происходил из семьи столбовых дворян Белевского уезда Тульской губернии, где находилось и родовое имение Киреевских, село Долбино. На шестом году К. лишился отца, умершего от тифозной горячки во время ухода за ранеными солдатами, русскими и французскими. К. остался на попечении матери, Авдотьи Петровны (см. Елагина). Через несколько месяцев после смерти отца К. в Долбино приехал близкий родственник матери К., поэт Жуковский, и прожил здесь почти два года, до конца 1815 года; воспитание своих внуков-племянников Жуковский хотел сделать "одним из главных дел своей жизни". Хотя это намерение ему и не удалось осуществить, тем не менее между ним и племянниками установилась на всю жизнь прочная привязанность. Настроение Жуковского должно было повлиять на К. в том же патриотическом духе, как и впечатления 12-го года; вкус к литературным занятиям был также развит в К. Жуковским, советовавшим матери пустить всех детей по писательской дороге. Десяти лет К. прочитал уже лучшие произведения русской и французской литературы, двенадцати лет — хорошо знал по-немецки. Последним влиянием, испытанным в детстве, было для К. влияние отчима, Алексея Андреевича Елагина, за которого его мать вышла в 1817 г. В библиотеке отца К. нашел философские произведения Локка и Гельвеция; но отчим направил его от английского эмпиризма и французского сенсуализма к немецкой метафизике. Вместо прежних литературных бесед, деревенские вечера в Долбине стали наполняться философскими спорами и рассуждениями. В 1822 г. Елагины переехали в Москву для дальнейшего воспитания К. Здесь братья К. брали домашние уроки у лучших профессоров университета — Снегирева, Мерзлякова, Цветаева, слушали публичные лекции шеллингиста Павлова, учились по-английски. В 1824 г. К. поступил на службу в московский архив иностранной коллегии, где собрался в это время целый кружок талантливой молодежи.Влияние новых учителей и товарищей не изменило направления К., но придало этому направлению больше сознательности. Уже в 1827 г. К. очень определенно ставит свои жизненные цели. "Мы возвратим, — пишет он Кошелеву, — права истинной религии, изящное согласим с нравственностью, возбудим любовь к правде, глупый либерализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим над чистотой слога". И средство для этой моралистической пропаганды было уже выбрано К. "Мне кажется, что вне службы я могу быть полезнее отечеству, нежели употребляя все время на службу. Я могу быть литератором...На этом поприще мои действия не будут бесполезны: я могу сказать это без самонадеянности...Целую жизнь имея главной целью образовываться, могу ли я не иметь веса в литературе? Я буду иметь его и дам литературе свое направление". Влюбившись в свою троюродную сестру, Н. П. Арвеневу, К. просил ее руки и получил отказ. Отказ этот так потряс его нравственно и физически, что врачи признали для него необходимым путешествия. В январе 1830 г. К. выехал за границу, не для того, чтобы учиться, как он прежде мечтал, а для того, чтобы рассеяться. "Ни одного впечатления, в течение первого месяца, я не принял свежим сердцем, и каждый порыв внимания стоил мне усилия". Через четыре месяца острота чувства прошла, но тяжелый осадок остался чуть ли не навсегда в душе Киреевского. "Для меня молодость уже качество чужое и завидное, — пишет 24-летний К.; — на всякое кипенье восторга я смотрю с таким же чувством, с каким безногий инвалид глядит на удалые движения своих товарищей". После восьмимесячного пребывания за границей, где К. встретил своего раньше уехавшего в Германию брата Петра, он поспешил вернуться в Россию, испуганный слухами о холере. Заграничное путешествие не расширило кругозора К. Подобно своему брату, он слушал профессорские лекции в Берлине и Мюнхене, знакомился с профессорами; за пределы университетской жизни его интересы не выходили, а в этих пределах его интересовали по преимуществу философия, богословие, отчасти история. Он познакомился лично с Гегелем и Шеллингом, но учения их или были для него не новы, или не произвели сильного впечатления; самые сильные впечатления заграничной жизни были у обоих братьев чисто отрицательные. Еще из Германии К. писал: "нет на всем земном шаре народа плоше, бездушнее, тупее и досаднее немцев! Булгарин перед ними гений!" Через год после возвращения Киреевский получил разрешение издавать журнал "Европеец". Пушкин приветствовал новое издание; в журнале приняли участие "все аристократы", по выражению Погодина. Сам редактор выступил с давно задуманной статьей "XIX век". Часто видят в этой статье выражение западнических мнений, которых будто бы держался К. в начале 1830-х гг. Действительно, К. доказывает в ней необходимость заимствовать просвещение с Запада — но только для того, чтобы Россия могла стать во главе человечества и приобрести всемирно-историческую роль. Просвещение К. несомненно уже понимал в это время как усвоение внешних знаний и техники; он уже собирался из русского народного характера вывести особенности русской "философии" или "любомудрия", как он потом выражался; он уже строил свое понимание русского характера и русской философии на христианском начале: в его восточной форме. Ему недоставало только берлинских лекций Шеллинга, чтобы дать своим взглядам окончательную формулировку. "Европеец" (см.) запрещен был на втором номере, по подозрению, что К., под предлогом литературной критики, хочет вести политическую пропаганду. Только энергическое заступничество Жуковского предупредило высылку Киреевского из Москвы. С этих пор наступает двенадцатилетний период бездействия, объясняющийся как тем сильным впечатлением, которое произвело на К. запрещение "Европейца", так и привычкой к праздному препровождению времени "на диване, с трубкой и с кофе", о которой не раз упоминают приятели К. и он сам уже с 20-х годов. Вероятно, тут играла роль и женитьба К. на давно любимой девушке (1834). "Жаль, — писал про братьев К. Грановский, — что богатые дары природы и сведения, редкие не только в России, но и везде, гибнут в них без всякой пользы для общества. Они бегут от всякой деятельности". Погодин высказывал то же со своей обычной бесцеремонностью: "И. К. обабился и изленился".<br><p>Общественное оживление 40-х годов подняло, однако, и настроение К. С возвращением Герцена в Москву салонные споры приняли более острый характер, перешли в литературу, вызвали более резкую и точную формулировку взглядов и привели, наконец, к открытому разрыву. К. опровергал Гегеля Шеллингом и, в духе последнего, противопоставил философии мысли и логики — философию чувства и веры. Первая для него исчерпывала смысл европейской жизни, вторая должна была сделаться специальным достоянием русских. Вероятно, это возобновление интереса к философии и желание разработать свою давнишнюю идею в более точной форме побудило К. искать кафедры философии в московском университете. Опальный издатель "Европейца" получил, однако, отказ. Немногим удачнее была и попытка вернуться к литературной деятельности, которой К. жаждал тогда, "как рыба еще не зажаренная жаждет воды". В 1845 г. Погодин передал К. редактирование "Москвитянина": Петр К. и многие сотрудники "Европейца" стали принимать участие в журнале. Но с Погодиным трудно было вести дело; притом цензурные затруднения и болезнь отбили у К. охоту вести "Москвитянин"; выпустив три книжки, он бросил работу и опять на семь лет замолчал. Свои религиозно-философские идеи ему удалось высказать только в 1852 году, в изданном славянофильским кружком "Московском Сборнике". Но и эта попытка повременного издания встретила затруднения со стороны цензуры. Статья К. была отмечена как особенно вредная, и 2-й том "Московского Сборника" не был выпущен в свет: "не столько за то, что в нем было сказано, сколько за то, что умолчано". После запрещения "Сборника" К. опять уехал в деревню. "Не теряю намерения, — пишет он из деревни Кошелеву, — написать, когда можно будет писать, курс философии. Теперь, кажется, настоящая пора для России сказать свое слово о философии, показать им, еретикам, что истина науки только в истине православия. Впрочем, и то правда, что эти заботы о судьбе человеческого разума можно предоставить хозяину, который знает, когда и кого послать на свое дело". Эти строки хорошо выражают настроение последних годов К. "Существеннее всяких книг и всякого мышления, — писал он тому же Кошелеву, — найти святого православного старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы мог сообщать каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более или менее умное, но суждение святых отцов". Уже вскоре после свадьбы К. познакомился со схимником Новоспасского монастыря отцом Филаретом. Из Долбина он часто ездил в соседнюю Оптину пустынь, помогал обители в издании св. отцов и очень сблизился со своим духовником, отцом Макарием. С таким настроением К. встретил первые годы царствования Александра II. Славянофильский кружок задумал издавать журнал "Русская Беседа", и К. послал в "Беседу" статью "О необходимости и возможности новых начал для философии". Это было вступление к изложению собственной системы К.; но продолжение осталось ненаписанным, так как 11 июня 1856 г. К. умер в Петербурге, куда приехал для свидания с сыном. Вместе со статьей в "Московском Сборнике", эта статья "Русской Беседы" осталась главным памятником религиозно-философского мировоззрения К. (изложение взглядов Киреевского см. в ст. Славянофильство). Сравнительно с обширными планами юных годов такой результат был очень скромен. Помимо неблагоприятных условий литературной деятельности, это отсутствие литературной экспансивности нельзя не поставить в связь с тем малым сочувствием, которое вызывали мнения К. за пределами его ближайшего дружеского кружка. "Оба брата К., — пишет Герцен, — стоят печальными тенями...Непризнанные живыми, не делившие их интересов, они не скидывали савана. Преждевременно состарившееся лицо Ивана К. носило резкие следы страданий и борьбы...Жизнь его не удалась...Положение его в Москве было тяжелое. Совершенной близости, сочувствия у него не было ни с его друзьями, ни с нами...Возле него стоял его брат и друг Петр. Грустно, как будто слеза еще не обсохла, будто вчера посетило несчастие, появлялись оба брата на беседы и сходки. Я смотрел на К. как на вдову или мать, лишившуюся сына. Жизнь обманула его; впереди все было пусто — и одно утешение: погоди немного, отдохнешь и ты". К "Полному собранию сочинений" К., изданному в 1861 г., приложены и материалы для его биографии. Ценные сведения о К. разбросаны в сочинении Барсукова: "Жизнь и труды Погодина" и в биографии А. И. Кошелева, составленной Н. П. Колюпановым. Биография К. в "Русском Архиве" (1894, № 7) имеет компилятивный характер. Письма И. и П. К. из-за границы начали печататься в "Русском Архиве" (1894 г., № 10).<br></p><p>О взглядах И. В. К. см. А. Н. Пыпин, "Характеристики литературных мнений"; К. Н. Бестужев-Рюмин, в "Отечественных Записках" (1862, №№ 1—3); Писарев, "Русский Дон Кихот" ("Сочинения", СПб., 1894, т. II); Ф. Терновский, "Два пути духовного развития (в "Трудах Киевской духовной академии", 1864, 4); Т. G. Masaryk, "Slovenske Studie. I. Slavjanofilstvi Ivana Vasiljeviće Kirejevskeho" (Прага, 1889); П. Г. Виноградов, "И. В. К. и начало московского славянофильства" (в "Вопросах философии и психологии", 1891). Другие статьи см. у Я. Колубовского, "Материалы для истории философии в России" (VI); И. В. Киреевский, в "Приложениях к Вопросам" философии и психологии" (кн. 5). <span class="italic"><br><p>П. Милюков. </p></span><br></p>... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

Киреевский Иван Васильевич [22.3(3.4).1806, Москва, ‒ 11(23).6.1856, Петербург], русский философ-идеалист, литературный критик и публицист; наряду с А.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

- один из основателей славянофильства, родился в Москве 22 марта 1806 г. Происходил из семьи столбовых дворян Белевского уезда Тульской губернии, где находилось и родовое имение Киреевских, село Долбино. На шестом году Киреевский лишился отца, умершего от тифозной горячки во время ухода за ранеными русскими и французскими. Киреевский остался на попечении матери, Авдотьи Петровны (см. Елагина ). Через несколько месяцев по смерти отца Киреевского, в Долбино приехал близкий родственник матери Киреевского, поэт Жуковский , и прожил здесь почти два года, до конца 1815 года; воспитание своих внуков-племянников Жуковский хотел сделать *одним из главных дел своей жизни*. Хотя это намерение ему не удалось осуществить, тем не менее между ним и племянниками установилась на всю жизнь прочная привязанность. Настроение Жуковского должно было повлиять на Киреевского в том же патриотическом духе, как и впечатления 12-го года; вкус к литературным занятиям был также развит в Киреевском Жуковским, советовавшим матери пустить всех детей по писательской дороге. Десяти лет Киреевский прочитал уже лучшие произведения русской и французской литературы, двенадцати лет - хорошо знал по-немецки. Последним влиянием, испытанным в детстве, было для Киреевского влияние отчима, Алексея Андреевича Елагина, за которого его мать вышла в 1817 г. В библиотеке отца Киреевский нашел философские произведения Локка и Гельвеция; но отчим направил его от английского эмпиризма и французского сенсуализма к немецкой метафизике. Вместо прежних литературных бесед деревенские вечера в Долбине стали наполняться философскими спорами и рассуждениями. В 1822 г. Елагины переехали в Москву для дальнейшего воспитания Киреевского. Здесь братья Киреевские брали домашние уроки у лучших профессоров университета - Снегирева , Мерзлякова , Цветаева , слушали публичные лекции шеллингиста Павлова , учились по-английски. В 1824 г. Киреевский поступил на службу в московский архив иностранной коллегии, где собрался в это время целый кружок талантливой молодежи. Влияние новых учителей и товарищей не изменило направления Киреевского, но придало этому направлению больше сознательности. Уже в 1827 г. Киреевский очень определенно ставит свои жизненные цели. *Мы возвратим* - пишет он Кошелеву - *права истинной религии, изящное согласим с нравственностью, возбудим любовь к правде, глупый либерализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим над чистотой слога*. И средство для этой моралистической пропаганды было уже выбрано Киреевским. *Мне кажется, что вне службы я могу быть полезнее отечеству, нежели употребляя все время на службу. Я могу быть литератором... На этом поприще мои действия не будут бесполезны: я могу сказать это без самонадеянности... Целую жизнь имея главной целью образовываться, могу-ли я не иметь веса в литературе? Я буду иметь его и дам литературе свое направление*. Влюбившись в свою троюродную сестру, Н.П. Арвеневу, Киревский просил ее руки и получил отказ. Отказ этот так потряс его нравственно и физически, что врачи признали для него необходимым путешествия. В январе 1830 г. Киреевский выехал за границу, не для того, чтобы учиться, как он прежде мечтал, а для того, чтобы рассеяться. *Ни одного впечатления, в течение первого месяца, я не принял свежим сердцем, и каждый порыв внимания стоил мне усилия*. Через четыре месяца острота чувства прошла, но тяжелый осадок остался чуть ли не навсегда в душе Киреевского. *Для меня молодость уже качество чужое и завидное*, пишет 24-летний Киреевский; *на всякое кипение восторга я смотрю с таким же чувством, с каким безногий инвалид глядит на удалые движения своих товарищей*. После восьмимесячного пребывания за границей, где Киреевский встретил своего раньше уехавшего в Германию брата Петра , он поспешил вернуться в Россию, испуганный слухами о холере. Заграничное путешествие не расширило кругозора Киреевского. Подобно своему брату, он слушал профессорские лекции в Берлине и Мюнхене, знакомился с профессорами; за пределы университетской жизни его интересы не выходили, а в этих пределах его интересовали по преимуществу философия, богословие, отчасти история. Он познакомился лично с Гегелем и Шеллингом, но учения их или были для него не новы, или не произвели сильного впечатления; самые сильные впечатления заграничной жизни были у обоих братьев чисто отрицательные. Еще из Германии Киреевский писал: *нет на всем земном шаре народа плоше, бездушнее, тупее и досаднее немцев! Булгарин перед ними гений!* Через год по возвращении, Киреевский получил разрешение издавать журнал *Европеец*. Пушкин приветствовал новое издание; в журнале приняли участие *все аристократы*, по выражению Погодина . Сам редактор выступил с давно задуманной статьей: *XIX век*. Часто видят в этой статье выражение западнических мнений, которых будто бы держался Киреевский в начале 1830-х годов. Действительно, Киреевский доказывает в ней необходимость заимствовать просвещение с Запада - но только для того, чтобы Россия могла стать во главе человечества и приобрести всемирно-историческую роль. Просвещение Киреевский несомненно уже понимал в это время как усвоение внешних знаний и техники; он уже собирался из русского народного характера вывести особенности русской *философии* или *любомудрия*, как он потом выражался; он уже строил свое понимание русского характера и русской философии на христианском начале: в его восточной форме. Ему недоставало только берлинских лекций Шеллинга, чтобы дать своим взглядам окончательную формулировку. *Европеец* (см.) запрещен был на втором нумере, по подозрению, что Киреевский, под предлогом литературной критики, хочет вести политическую пропаганду. Только энергическое заступничество Жуковского предупредило высылку Киреевского из Москвы. С этих пор наступает двенадцатилетний период бездействия, объясняющийся как тем сильным впечатлением, которое произвело на Киреевского запрещение *Европейца*, так и привычкой к праздному препровождению времени *на диване, с трубкой и с кофе*, о которой не раз упоминают приятели Киреевского и он сам уже с 26-х годов. Вероятно, тут играла роль и женитьба Киреевского на давно любимой девушке (1834). *Жаль, - писал про братьев Киреевских Грановский , - что богатые дары природы и сведения, редкие не только в России, но и везде, гибнут в них без всякой пользы для общества. Они бегут от всякой деятельности*. Погодин высказывал то же с своей обычной бесцеремонностью: *И. Киреевский обабился и изленился*. Общественное оживление 40-х годов подняло, однако, и настроение Киреевского. С возвращением Герцена в Москву салонные споры приняли более острый характер, перешли в литературу, вызвали более резкую и точную формулировку взглядов и привели, наконец, к открытому разрыву. Киреевский опровергал Гегеля Шеллингом и, в духе последнего, противопоставил философии мысли и логики - философию чувства и веры. Первая для него исчерпывала смысл европейской жизни, вторая должна была сделаться специальным достоянием русских. Вероятно, это возобновление интереса к философии и желание разработать свою давнишнюю идею в более точной форме побудило Киреевского искать кафедры философии в Московском университете. Опальный издатель *Европейца* получил, однако, отказ. Немногим удачнее была и попытка вернуться к литературной деятельности, которой Киреевский жаждал тогда *как рыба еще не зажаренная жаждет воды*. В 1845 г. Погодин передал Киреевскому редактирование *Москвитянина*: Петр Киреевский и многие сотрудники *Европейца* стали принимать участие в журнале. Но с Погодиным трудно было вести дело; притом цензурные затруднения и болезнь отбили у Киреевского охоту вести *Москвитянин*; выпустив три книжки, он бросил работу и опять на семь лет замолчал. Свои религиозно-философские идеи ему удалось высказать только в 1852 году, в изданном славянофильским кружком *Московском Сборнике*. Но и эта попытка повременного издания встретила затруднения со стороны цензуры. Статья Киреевского была отмечена как особенно вредная, и 2-й том *Московского Сборника* не был выпущен в свет, *не столько за то, что в нем было сказано, сколько за то, что умолчано*. После запрещения *Сборника* Киреевский опять уехал в деревню. *Не теряю намерения, - пишет он из деревни Кошелову, - написать, когда можно будет писать, курс философии. Теперь, кажется, настоящая пора для России сказать свое слово о философии, показать им, еретикам, что истина науки только в истине православия. Впрочем, и то правда, что эти заботы о судьбе человеческого разума можно предоставить хозяину, который знает, когда и кого послать на свое дело*. Эти строки хорошо выражают настроение последних годов Киреевского *Существеннее всяких книг и всякого мышления* - писал он тому же Кошелеву - *найти святого православного старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы мог сообщать каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более или менее умное, но суждение святых отцов*. Уже вскоре после свадьбы Киреевский познакомился со схимником Новоспасского монастыря отцом Филаретом. Из Долбина он часто ездил в соседнюю Оптину пустынь, помогал обители в издании святых отцов и очень сблизился со своим духовником, отцом Макарием. С таким настроением Киреевский встретил первые годы царствования Александра II . Славянофильский кружок задумал издавать журнал *Русская Беседа*, и Киреевский послал в *Беседу* статью *О необходимости и возможности новых начал для философии*. Это было вступление к изложению собственной системы Киреевского; но продолжение осталось ненаписанным, так как 11 июня 1856 г. Киреевский умер в Петербурге, куда приехал для свидания с сыном. Вместе со статьей в *Московском Сборнике*, эта статья *Русской Беседы* осталась главным памятником религиозно-философского мировоззрения Киреевского (изложение взглядов Киреевского см. в статье Славянофильство). Сравнительно с обширными планами юных годов такой результат был очень скромен. Помимо неблагоприятных условий литературной деятельности, это отсутствие литературной экспансивности нельзя не поставить в связь с тем малым сочувствием, которое вызывали мнения Киреевского за пределами его ближайшего дружеского кружка. *Оба брата Киреевских*, пишет Герцен, *стоят печальными тенями... Непризнанные живыми, не делившие их интересов, они не скидывали савана. Преждевременно состарившееся лицо Ивана Киреевского носило резкие следы страданий и борьбы... Жизнь его не удалась... Положение его в Москве было тяжелое. Совершенной близости, сочувствия у него не было ни с его друзьями, ни с нами... Возле него стоял его брат и друг Петр. Грустно, как будто слеза еще не обсохла, будто вчера посетило несчастье, появлялись оба брата на беседы и сходки. Я смотрел на Киреевского как на вдову или мать, лишившуюся сына. Жизнь обманула его; впереди все было пусто - и одно утешение: погоди немного, отдохнешь и ты*. К *Полному собранию сочинений* Киреевского, изданному в 1861 г., приложены и материалы для биографии Киреевского. Ценные сведения о Киреевском разбросаны в сочинениях Барсукова : *Жизнь и труды Погодина* и в биографии А.И. Кошелева, составленной Н.П. Колюпановым . Биография Киреевского в *Русском Архиве* (1894, № 7) имеет компилятивный характер. Письма И. и П. Киреевских из-за границы начали печататься в *Русском Архиве* 1894 г., № 10. О взглядах П.В. Киреевского см. А.Н. Пыпин , *Характеристики литературных мнений*; К.Н. Бестужев-Рюмин , в *Отечественных Записках* (1862, № 1 - 3); Писарев , *Русский Дон-Кихот* (*Сочинения*, Санкт-Петербург, 1894, том II); Ф. Терновский , *Два пути духовного развития*, в *Трудах Киевской Духовной Академии* (1864, 4); T. G. Masaryk, *Slovenske studie. I. Slavjanofilstvi Ivana Vasiljevice Kirejevskeho* (Прага, 1889); П.Г. Виноградов , *И.В. Киреевский и начало московского славянофильства* (в *Вопросах философии и психологии*, 1891). Другие статьи см. у Я. Колубовского , *Материалы для истории философии в России* (VI); И.В. Киреевский в *Приложениях к Вопросам философии и психологии* (книга 5). П. Милюков. См. также статьи: Аксаков Иван Сергеевич ; Аксаков Сергей Тимофеевич ; Баратынский Евгений Абрамович ; Белинский Виссарион Григорьевич ; Буслаев Федор Иванович ; Волконская Зинаида Александровна (княгиня) ; Елагина Авдотья Петровна ; Карамзин Николай Михайлович ; Киреевские ; Киреевский Петр Васильевич ; Максимович Михаил Александрович ; Плетнев Петр Александрович ; Пушкин Александр Сергеевич ; Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ; Россия, разд. Источники русской истории и русская историография ; Россия, разд. Русская литература (1848 - 1855) ; Россия, разд. Церковная история ; Хомяков Алексей Степанович ; Чаадаев Петр Яковлевич .... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

Киреевский (Иван Васильевич) - один из основателей славянофильства, родился в Москве 22 марта 1806 г. Происходил из семьи столбовых дворян Белевского уезда Тульской губернии, где находилось и родовое имение Киреевских, село Долбино. На шестом году Киреевский лишился отца, умершего от тифозной горячки во время ухода за ранеными русскими и французскими. Киреевский остался на попечении матери, Авдотьи Петровны (см. Елагина ). Через несколько месяцев по смерти отца Киреевского, в Долбино приехал близкий родственник матери Киреевского, поэт Жуковский , и прожил здесь почти два года, до конца 1815 года; воспитание своих внуков-племянников Жуковский хотел сделать "одним из главных дел своей жизни". Хотя это намерение ему не удалось осуществить, тем не менее между ним и племянниками установилась на всю жизнь прочная привязанность. Настроение Жуковского должно было повлиять на Киреевского в том же патриотическом духе, как и впечатления 12-го года; вкус к литературным занятиям был также развит в Киреевском Жуковским, советовавшим матери пустить всех детей по писательской дороге. Десяти лет Киреевский прочитал уже лучшие произведения русской и французской литературы, двенадцати лет - хорошо знал по-немецки. Последним влиянием, испытанным в детстве, было для Киреевского влияние отчима, Алексея Андреевича Елагина, за которого его мать вышла в 1817 г. В библиотеке отца Киреевский нашел философские произведения Локка и Гельвеция; но отчим направил его от английского эмпиризма и французского сенсуализма к немецкой метафизике. Вместо прежних литературных бесед деревенские вечера в Долбине стали наполняться философскими спорами и рассуждениями. В 1822 г. Елагины переехали в Москву для дальнейшего воспитания Киреевского. Здесь братья Киреевские брали домашние уроки у лучших профессоров университета - Снегирева , Мерзлякова , Цветаева , слушали публичные лекции шеллингиста Павлова , учились по-английски. В 1824 г. Киреевский поступил на службу в московский архив иностранной коллегии, где собрался в это время целый кружок талантливой молодежи.Влияние новых учителей и товарищей не изменило направления Киреевского, но придало этому направлению больше сознательности. Уже в 1827 г. Киреевский очень определенно ставит свои жизненные цели. "Мы возвратим" - пишет он Кошелеву - "права истинной религии, изящное согласим с нравственностью, возбудим любовь к правде, глупый либерализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим над чистотой слога". И средство для этой моралистической пропаганды было уже выбрано Киреевским. "Мне кажется, что вне службы я могу быть полезнее отечеству, нежели употребляя все время на службу. Я могу быть литератором... На этом поприще мои действия не будут бесполезны: я могу сказать это без самонадеянности... Целую жизнь имея главной целью образовываться, могу-ли я не иметь веса в литературе? Я буду иметь его и дам литературе свое направление". Влюбившись в свою троюродную сестру, Н.П. Арвеневу, Киревский просил ее руки и получил отказ. Отказ этот так потряс его нравственно и физически, что врачи признали для него необходимым путешествия. В январе 1830 г. Киреевский выехал за границу, не для того, чтобы учиться, как он прежде мечтал, а для того, чтобы рассеяться. "Ни одного впечатления, в течение первого месяца, я не принял свежим сердцем, и каждый порыв внимания стоил мне усилия". Через четыре месяца острота чувства прошла, но тяжелый осадок остался чуть ли не навсегда в душе Киреевского. "Для меня молодость уже качество чужое и завидное", пишет 24-летний Киреевский; "на всякое кипение восторга я смотрю с таким же чувством, с каким безногий инвалид глядит на удалые движения своих товарищей". После восьмимесячного пребывания за границей, где Киреевский встретил своего раньше уехавшего в Германию брата Петра , он поспешил вернуться в Россию, испуганный слухами о холере. Заграничное путешествие не расширило кругозора Киреевского. Подобно своему брату, он слушал профессорские лекции в Берлине и Мюнхене, знакомился с профессорами; за пределы университетской жизни его интересы не выходили, а в этих пределах его интересовали по преимуществу философия, богословие, отчасти история. Он познакомился лично с Гегелем и Шеллингом, но учения их или были для него не новы, или не произвели сильного впечатления; самые сильные впечатления заграничной жизни были у обоих братьев чисто отрицательные. Еще из Германии Киреевский писал: "нет на всем земном шаре народа плоше, бездушнее, тупее и досаднее немцев! Булгарин перед ними гений!" Через год по возвращении, Киреевский получил разрешение издавать журнал "Европеец". Пушкин приветствовал новое издание; в журнале приняли участие "все аристократы", по выражению Погодина . Сам редактор выступил с давно задуманной статьей: "XIX век". Часто видят в этой статье выражение западнических мнений, которых будто бы держался Киреевский в начале 1830-х годов. Действительно, Киреевский доказывает в ней необходимость заимствовать просвещение с Запада - но только для того, чтобы Россия могла стать во главе человечества и приобрести всемирно-историческую роль. Просвещение Киреевский несомненно уже понимал в это время как усвоение внешних знаний и техники; он уже собирался из русского народного характера вывести особенности русской "философии" или "любомудрия", как он потом выражался; он уже строил свое понимание русского характера и русской философии на христианском начале: в его восточной форме. Ему недоставало только берлинских лекций Шеллинга, чтобы дать своим взглядам окончательную формулировку. "Европеец" (см.) запрещен был на втором нумере, по подозрению, что Киреевский, под предлогом литературной критики, хочет вести политическую пропаганду. Только энергическое заступничество Жуковского предупредило высылку Киреевского из Москвы. С этих пор наступает двенадцатилетний период бездействия, объясняющийся как тем сильным впечатлением, которое произвело на Киреевского запрещение "Европейца", так и привычкой к праздному препровождению времени "на диване, с трубкой и с кофе", о которой не раз упоминают приятели Киреевского и он сам уже с 26-х годов. Вероятно, тут играла роль и женитьба Киреевского на давно любимой девушке (1834). "Жаль, - писал про братьев Киреевских Грановский , - что богатые дары природы и сведения, редкие не только в России, но и везде, гибнут в них без всякой пользы для общества. Они бегут от всякой деятельности". Погодин высказывал то же с своей обычной бесцеремонностью: "И. Киреевский обабился и изленился". Общественное оживление 40-х годов подняло, однако, и настроение Киреевского. С возвращением Герцена в Москву салонные споры приняли более острый характер, перешли в литературу, вызвали более резкую и точную формулировку взглядов и привели, наконец, к открытому разрыву. Киреевский опровергал Гегеля Шеллингом и, в духе последнего, противопоставил философии мысли и логики - философию чувства и веры. Первая для него исчерпывала смысл европейской жизни, вторая должна была сделаться специальным достоянием русских. Вероятно, это возобновление интереса к философии и желание разработать свою давнишнюю идею в более точной форме побудило Киреевского искать кафедры философии в Московском университете. Опальный издатель "Европейца" получил, однако, отказ. Немногим удачнее была и попытка вернуться к литературной деятельности, которой Киреевский жаждал тогда "как рыба еще не зажаренная жаждет воды". В 1845 г. Погодин передал Киреевскому редактирование "Москвитянина": Петр Киреевский и многие сотрудники "Европейца" стали принимать участие в журнале. Но с Погодиным трудно было вести дело; притом цензурные затруднения и болезнь отбили у Киреевского охоту вести "Москвитянин"; выпустив три книжки, он бросил работу и опять на семь лет замолчал. Свои религиозно-философские идеи ему удалось высказать только в 1852 году, в изданном славянофильским кружком "Московском Сборнике". Но и эта попытка повременного издания встретила затруднения со стороны цензуры. Статья Киреевского была отмечена как особенно вредная, и 2-й том "Московского Сборника" не был выпущен в свет, "не столько за то, что в нем было сказано, сколько за то, что умолчано". После запрещения "Сборника" Киреевский опять уехал в деревню. "Не теряю намерения, - пишет он из деревни Кошелову, - написать, когда можно будет писать, курс философии. Теперь, кажется, настоящая пора для России сказать свое слово о философии, показать им, еретикам, что истина науки только в истине православия. Впрочем, и то правда, что эти заботы о судьбе человеческого разума можно предоставить хозяину, который знает, когда и кого послать на свое дело". Эти строки хорошо выражают настроение последних годов Киреевского "Существеннее всяких книг и всякого мышления" - писал он тому же Кошелеву - "найти святого православного старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы мог сообщать каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более или менее умное, но суждение святых отцов". Уже вскоре после свадьбы Киреевский познакомился со схимником Новоспасского монастыря отцом Филаретом. Из Долбина он часто ездил в соседнюю Оптину пустынь, помогал обители в издании святых отцов и очень сблизился со своим духовником, отцом Макарием. С таким настроением Киреевский встретил первые годы царствования Александра II . Славянофильский кружок задумал издавать журнал "Русская Беседа", и Киреевский послал в "Беседу" статью "О необходимости и возможности новых начал для философии". Это было вступление к изложению собственной системы Киреевского; но продолжение осталось ненаписанным, так как 11 июня 1856 г. Киреевский умер в Петербурге, куда приехал для свидания с сыном. Вместе со статьей в "Московском Сборнике", эта статья "Русской Беседы" осталась главным памятником религиозно-философского мировоззрения Киреевского (изложение взглядов Киреевского см. в статье Славянофильство). Сравнительно с обширными планами юных годов такой результат был очень скромен. Помимо неблагоприятных условий литературной деятельности, это отсутствие литературной экспансивности нельзя не поставить в связь с тем малым сочувствием, которое вызывали мнения Киреевского за пределами его ближайшего дружеского кружка. "Оба брата Киреевских", пишет Герцен, "стоят печальными тенями... Непризнанные живыми, не делившие их интересов, они не скидывали савана. Преждевременно состарившееся лицо Ивана Киреевского носило резкие следы страданий и борьбы... Жизнь его не удалась... Положение его в Москве было тяжелое. Совершенной близости, сочувствия у него не было ни с его друзьями, ни с нами... Возле него стоял его брат и друг Петр. Грустно, как будто слеза еще не обсохла, будто вчера посетило несчастье, появлялись оба брата на беседы и сходки. Я смотрел на Киреевского как на вдову или мать, лишившуюся сына. Жизнь обманула его; впереди все было пусто - и одно утешение: погоди немного, отдохнешь и ты".<br>... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(22. 03(3. 04). 1806, Москва 11(23). 06. 1856, Петербург) философ и литературный критик, один из ведущих теоретиков славянофильства. Родился и вырос в высокообразованной дворянской семье. Большое влияние на К. оказала его мать Авдотья Петровна, племянница В. А. Жуковского, вышедшая после смерти отца в 1817 г. замуж за А. А. Елагина, одного из первых в России знатоков философии Канта и Шеллинга. В литературном салоне А. П. Елагиной собирались почти все интеллектуальные силы тогдашней Москвы. В 1823 г. К. поступил на службу в Архив иностранной коллегии, где вместе с Кошелевым основал *Общество любомудров*, к-рое после восстания декабристов приняло решение о самороспуске. Последующие несколько лет К. посвятил философским занятиям. Тогда же он начал публиковать свои первые литературно-критические статьи, обратившие на себя общее внимание (в частности, Пушкина). В 1830 г. К. побывал в Германии, где слушал лекции Гегеля, с к-рым лично познакомился и к-рый настоятельно советовал ему продолжить систематические занятия, обнаружив у своего рус. слушателя незаурядные способности к философии. В Берлине К. слушал также лекции Шлейермахера, а в Мюнхене Шеллинга. Вернувшись в Россию, он предпринял издание журн. *Европеец* (1832), запрещенного за помещенную в его первом номере статью К. *Девятнадцатый век*. Николай I, прочитавший статью, усмотрел в ней закамуфлированное требование конституции для России. Запрещение *Европейца* было сильным ударом для К., замолчавшего после этого на десять с лишним лет. В 1840-х гг. К. предпринял попытку получить кафедру философии в Московском ун-те, эта попытка не увенчалась успехом, т. к. тень неблагонадежности все еще лежала на нем. *Западнические* симпатии, весьма заметные в первом периоде его творчества, вскоре сменяются мистицизмом и славянофильством. К. сближается со старцами Оптиной пустыни, с к-рыми его связывала совместная литературная работа по изданию соч. отцов церкви. В 1852 г. славянофилы решили начать издание своего печатного органа *Московский сборник*. К. опубликовал в нем свою ст. *О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России*, но, как и 20 лет назад, статья была признана *неблагонадежной*, а дальнейшие выпуски *Московского сборника* запрещены. Ст. К. *О необходимости и возможности новых начал для философии*, опубликованная в 1856 г. в журн. *Русская беседа*, оказалась посмертной. К., последние годы своей жизни работавший над курсом философии и надеявшийся, что в его лице Россия скажет *свое слово в философии*, умер от холеры в Петербурге. Похоронен в Оптиной пустыни. С внешней стороны литературную деятельность К. можно было бы считать неудачной особенно если учесть, что официальные запреты всегда являются заметным препятствием для самореализации любой творческой личности. Тем не менее, посмертная судьба его философского наследия оказалась на редкость счастливой. Историки рус. философии, какого бы направления они ни придерживались, оценивают вклад К. в ее развитие как весьма весомый. Говорить о *системе философии* К., несмотря на его несомненную философскую гениальность, приходится лишь условно. Зеньковский, выделяя у К. онтологию, гносеологию, эстетику, философию истории и даже социологию, оценивает его как *христианского философа* (История русской философии. Л 1991. Т. 1, ч. 2. С. 27). Точнее говоря, К. не просто христианский, а православный, национальный рус. философ. Представление об оригинальности и глубине рус. православной культуры сложилось у К. не сразу. И его славянофильство можно считать реакцией на его же собственное первоначальное *западничество*. Противопоставление России и Европы осуществляется им на макрои микроуровнях. На макроуровне речь идет о двух типах просвещения (или *образованности*, фактически же имеется в виду культура и цивилизация): если европейское просвещение рассудочно и секуляризовано, то рус. просвещение, полученное от Византии, по мнению К., основано на началах братства и смирения. На микроуровне односторонне рассудочному зап. человеку противостоит человек рус. культуры, носитель целостного сознания. Сама эта целостность понимается К. как органическое единство рассудочной и эмоциональной сфер жизни. Поэтому россиянин является носителем соборного или, как предпочитает выражаться К., *общинного духа*, в то время как зап. человек носитель духа отрицания, т. е. эгоизма и индивидуализма. Недостаток осн. *методологического приема*, к-рый использовали К. и др. славянофилы при сравнении России и Запада и к-рый обнаружил у них В. С. Соловьев, заключается в следующем: фактические грехи Запада сравниваются не с рус. действительностью, а с идеалами Древней Руси, естественно, преимущество оказывается на стороне указанных идеалов. Главная заслуга К. в том, что им была сделана одна из первых попыток утвердить рус. философию на собственном фундаменте, каким являлось православие как основа национального духа. Голос *тишайшего философа* почти не был услышан современниками. Зато семена, посеянные им, обильно взошли в системах его позднейших последователей, к числу к-рых относятся почти все крупнейшие представители рус. религиозного ренессанса XX в.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(22 марта 1806 – 11 июня 1856) – рус. философ-идеалист, один из основоположников славянофильства (см. Славянофилы). Род. в дворянской семье. С 1822 слушал лекции в Моск. ун-те, с 1824 служил в Архиве иностр. коллегии в Москве, входил в кружок любомудров. Уехав за границу (1830), посещал лекции Шеллинга и Гегеля. По возвращении в Россию издавал журн. "Европеец" (1832), запрещенный на втором номере; в 1845 редактировал журн. "Москвитянин". В своих ранних работах ("Обозрение русской словесности за 1829 г." и "XIX век") К., не отрицая единства в развитии всех стран, уже по-славянофильски рассматривал зап.-европ. цивилизацию как зашедшую в тупик. В статьях конца 30–50-х гг. К. развил филос. и социологич. систему, явившуюся теоретич. основой славянофильства. Согласно К., существуют две формы познания – отвлеченно-рациональная (свойственная зап.-европ. миру) и полная, "живая", включающая в себя, кроме рационального, также этический, эстетический и пр. моменты. Совокупность моментов этого "живого знания" подчинена высшему познават. акту – религ. вере (см. Соч., т. 1, М., 1911, ст. "В ответ А. С. Хомякову", 1838, с. 111; "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России", 1852, там же, с. 201; "Отрывки", там же, с. 274). Эта форма познания в истинном и чистом виде свойственна православно-слав. миру (см. тамже, с. 161; 248–52). Жизнь человека, нации, группы наций (Зап. Европа, слав. страны и др.) основана на религии, к-рая определяет тип образованности и весь характер общества. Гибель зап. цивилизации, пораженной язвой рационализма, неизбежна; ее может спасти только восприятие православно-слав. цивилизации (Соч., т. 1, с. 120; 161–62; 220–22; 264 и др.), наиболее полно раскрывающейся в духе рус. народа. Этот народ характеризуется, по К., тем, что не противится злу и угнетению, что в его истории отсутствовало завоевание и классовое расслоение, что его жизнь была основана на общинном быте (там же, 119, 206, 207). Поскольку со времени Петра I эти принципы стали извращаться под влиянием проникновения в Россию зап.-европ. начал образованности и государственности (там же, с. 154–55; 109–10), отмена крепостного права в России возможна лишь в отдаленном будущем, когда народ вернется к своим исконным принципам, т.е. вновь проникнется духом полной покорности (там же, т. 2, с. 116; 252–53). Хотя в произведениях К. высказаны нек-рые правильные мысли – о пороках метафизич. мышления (см. тамже, с. 194–95), об отрицат. сторонах бурж. общества – "механике корыстолюбивого беспокойства" (см. тамже, с. 154–55; 176, 184; при этом К. ссылался на Сен-Симона, см. там же, с. 125) и др.,– в целом его система являлась ретроградной критикой совр. ему передовой обществ. мысли, в частности философии, с позиций религ. мистики; в области социологической и социально-политической взгляды К. являлись реакц. утопией. Оценка К. в дореволюц. и совр. бурж. лит-ре (работы Гершензона, Зеньковского, Лосского и др.) как одного из основоположников "самобытной" рус. философии извращает ход развития и содержание истории философии в России. Лит.: Плеханов Г. В., И. В. Киреевский, в кн.: Соч., т. 23, М.–Л., 1926; Чернышевский Н. Г., Очерки гоголевского периода рус. литературы, в кн.: Полн. собр. соч., т. 3, М., 1947, с. 77–87; ?исарев Д. И., Рус. Дон-Кихот, в кн.: Соч., т. 1, M., 1955, с. 320–37; Виноградов П. Г., И. В. Киреевский и начало московского славянофильства, "Вопросы философии и психологии", 1892, кн. 11; Лясковский В. [Н. ], Братья Киреевские, жизнь и труды их, СПБ, 1899; Гершензон М. [О. ], Учение о личности (И. В. Киреевский), в его кн.: Исторические записки, М., 1910; Лушников А. Г., И. В. Киреевский, Каз., 1918; Дорн Н., Киреевский. Опыт характеристики учения и личности, Париж, [1938 ]. История философии, т. 2, М., 1957, с. 252–53; Очерки по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР, т. 1, М., 1955, с. 380–83; Галактионов ?. ?., Никандров П. Ф., История рус. философии, М., 1961, с. 228–37. См. также лит. при ст. Славянофилы. З. Каменский. Москва. ... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич (1806-1856) — философ, литературный критик, теоретик славянофильства (см. СЛАВЯНОФИЛЫ ). С 1822 слушал лекции в Московск... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

22.03.1806 - 11.06.1856), один из виднейших представителей славянофильства. Родился в дворянской семье. Отец Киреевского был близок к масонским кругам XVIII в.; мать - глубоко религиозная женщина, под влиянием своего родственника - поэта Жуковского, была горячей поклонницей немецкого романтизма. Его отчим, Елагин, являлся почитателем Канта и Шеллинга. К двенадцати годам Киреевский знал в совершенстве немецкий язык, изучал древние языки. С 1822 слушал лекции в Московском университете, в частности, по философии Шеллинга. С 1824 Киреевский служил в архиве Министерства иностранных дел, где встретил ряд талантливых молодых людей, вместе с которыми основал философский кружок - "Общество любомудров". В 1831 Киреевский предпринимает поездку в Германию, слушает лекции Гегеля (с которым знакомится лично), Шлейермахера в Берлине, потом едет к Шеллингу в Мюнхен. По возвращении в Россию издавал журнал "Европеец" (1832), запрещенный на втором номере. Переходит от западничества к славянофильству. Существенным моментом в этом переходе служило обращение внимания со стороны жены на то, что идеи Шеллинга "давно ей известны - из творений свв. Отцов". И постепенно, как отмечает В.В. Зеньковский, Киреевский стал читать творения свв. Отцов, а затем у него завязались близкие отношения с духовными лицами. Особое значение имела близость имения Киреевского к Оптиной пустыни. "Киреевский в каком-то смысле ближе к Церкви, чем Хомяков, - он находился в постоянном общении с церковными людьми, особенно со старцами Оптиной пустыни. И если у Хомякова центральным понятием (не только в богословии, но и философии) является понятие Церкви, то для мысли Киреевского таким центральным понятием является понятие духовной жизни. Отсюда исходил Киреевский в своих философских размышлениях; в известном смысле, его главные построения базировались именно на понятии "духовного опыта" (В. Зеньковский "История русской философии"). В работах к. 1830-50-х Киреевский развил философскую и социологическую систему, явившуюся теоретической основой славянофильства. Согласно Киреевскому, существуют две формы познания - отвлеченно-рациональная (свойственная западноевропейскому миру) и полная, "живая", включающая в себя, кроме рационального, также этический, эстетический и др. моменты. Совокупность моментов этого "живого знания" подчинена высшему познавательному акту - религиозной вере. Эта форма познания в истинном и чистом виде свойственна православно-славянскому миру. Жизнь человека, группы наций основана на религии, которая определяет тип образованности и весь характер общества. Гибель западной цивилизации, пораженной язвой рационализма, неизбежна; ее может спасти только восприятие православно-славянской цивилизации, наиболее полно раскрывающейся в духе русского народа. Славянофильские идеи Киреевского тесно связаны с его учением о личности и с его антропологией (учением о духовной сфере как "внутреннем ядре" в человеке).... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

[22.3(3.4).1806, Москва 11 (23). 6. 1856, Петербург], рус. философ-идеалист, лит. критик и публицист; наряду с Хомяковым основоположник славянофильства. Входил в кружок «любомудров», испытал влияние нем. идеалистич. философии. В «Обозрении рус. словесности за 1829 год» охарактеризовал этапы развития рус. лит-ры нач. 19 в. и выделил реалистич. тенденции последнего, «пушкинского» периода. В 1830 К. был в Германии, слушал лекции философов Шлейермахера, Гегеля, Шеллинга, К. Риттера. В 1832 К. предпринял издание журн. «Европеец», привлёк к нему лучшие лит. силы (в т. ч. А. С. Пушкина). Журнал был запрещён на втором номере, в частности за статью К. «Девятнадцатый век», в к-рой Николай I усмотрел пропаганду конституции. В дальнейшем К. посвятил себя почти исключительно теоретич. занятиям; участвовал с нач. 1840-х гг. в разработке учения славянофилов. Осн. опубл. соч. «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России» (1852), «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856). Рассматривая философию Гегеля как завершение зап.-европ. рационализма, восходящего к католич. схоластике и Аристотелю, К. противопоставляет ей традиции Платона и вост.-христ. «умозрения» (вост. патристики), из к-рых, по К., и должна исходить самобытная рус. философия. Предпосылка её духовно-нравств. цельность личности, находящая своё выражение в религ. вере, а осн. задача «мысленное развитие»..., «отношения веры к современной образованности» (см. ПСС, т. 1, М., 1911, с. 271, 253). В отходе от религ. начал, утрате духовной цельности и, в частности, разъединении нознават. и моральных сил К. видит источник кризиса «европ. просвещения» и господства отвлечённого мышления в идеалистич. философии. Усвоение Россией достижений «европ. образованности», этого «зрелого плода всечеловеческого развития», должно сопровождаться, по К., переосмыслением их на основе правосл. учения, сохранившего в чистоте изначальную истину христианства. В этом, утверждает К., и состоит то «новое начало», к-рое Россия призвана внести во всемирную историю; источники его он пытается усмотреть в характере др.-рус. обществ. жизни и быта. Консервативно-утопич. идеал универс. православнохрист. культуры, овладевающей «...всем умств. развитием совр. мира...» (там же, с. 271), выдвигался К. без учёта конкретных обществ.-политич. условий России сер. 19 в. К. оказал влияние на развитие рус. идеалистич. философии кон. 19-нач. 20 вв.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(1806-1856) -русский философ, представитель славянофильства. Родился в Москве, в семье помещика-дворянина, умер от холеры в Петербурге. В своих произведениях, подчеркивая особенности русской культуры, а именно цельность и разумность, Киреевский выступал с критической оценкой западной образованности, которая, по его мнению, переживала раздвоение духа, науки, государства, классов, семейных уз. В России же сохранились черты прежней жизни стремление к цельности бытия внутреннего и внешнего, постоянная память об отношении всего временного к вечному и человеческого к божественному. Западный человек,пишет Киреевский, «почти всегда доволен своим нравственным состоянием; почти каждый из европейцев всегда готов, с гордостью ударяя себя по сердцу, говорить себе и другим, что совесть его вполне спокойна, что он совершенно чист перед Богом и людьми... Русский человек, напротив того, всегда живо чувствует свои недостатки, и чем выше восходит по лестнице нравственного развития, тем более требует от себя и потому тем менее бывает доволен собою» [Поли. собр. соч. М., 1911. Т. 1. С. 216]. В то же время Киреевский не игнорировал западноевропейскую цивилизацию. Он писал, что «любовь к образованности европейской, равно как любовь к нашей, обе совпадают в последней точке своего развития в одну любовь, в одно стремление к живому, полному, всечеловеческому и истинно христианскому просвещению» [Там же. С. 162]. Идеал социального порядка Киреевский ввдел в общине, полагая, что отличительная черта русского взгляда на всякий порядок заключается в «совмещении личной самостоятельности с цельностью общего порядка» [Там же. С. 76]. Киреевский писал, что «направление философии зависит в первом начале своем от того понятия, которое мы имеем о Пресвятой Троице» [С. 74]. Тем самым Киреевский указал пути для развития христианского мировоззрения. Он высказывал идеи соборности, или общности, и указывал, что цельность общества состоит в том, чтобы сочетать личную свободу и индивидуальные особенности граждан, а это возможно лишь при условии свободного подчинения отдельных личностей общечеловеческим ценностям. Киреевский положил начало цельной религиозной и христианской философии, которую потом стали развивать братья Трубецкие, С.Булгаков, Н.Бердяев, Вл. Соловьев, В.Эрн и др.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

Киреевский, Иван Васильевич (22 марта 1806 в М. — 12 июня 1856 в Спб.) — славянофилПсевдонимы: ва; Душегрейкин Порфирий; И. К.; К.; Я.; V——z; Y. Z.; 9... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

КИРЕ́ЕВСКИЙ Иван Васильевич (1806—1856), русский критик, публицист. Критич. и филос.-публицистич. статьи, в т.ч. «Нечто о характере поэзии Пушкина» (18... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

род. 3 апр. 1806, Москва - ум. 23 июня 1856, Петербург) - рус. религиозный философ, литературный критик и публицист. Учился у Гегеля (в Берлине) и у Шеллинга (в Мюнхене); рассматривал Гегеля как рационалиста и последователя Аристотеля, как последнюю и высочайшую из возможных вершин западной мысли, которой должно быть противопоставлено рус. мировоззрение, построенное на чувстве и чистой ортодоксальной вере. Киреевский - поборник славянофильства и представитель его философии. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса европейского Просвещения. Задачей самобытной рус. философии считал переработку передовой философии Запада в духе учений восточной патристики. Труды Киреевского впервые были изданы в 1861 в 2 тт. ... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(род. 3 апр. 1806, Москва ум. 23 июня 1856, Петербург) рус. религиозный философ, литературный критик и публицист. Учился у Гегеля (в Берлине) и у Шеллинга (в Мюнхене); рассматривал Гегеля как рационалиста и последователя Аристотеля, как последнюю и высочайшую из возможных вершин западной мысли, которой должно быть противопоставлено рус. мировоззрение, построенное на чувстве и чистой ортодоксальной вере. Киреевский поборник славянофильства и представитель его философии. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса европейского Просвещения. Задачей самобытной рус. философии считал переработку передовой философии Запада в духе учений восточной патристики. Труды Киреевского впервые были изданы в 1861 в 2 тт.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(1806-1856) - рус. философ-идеалист, один из идеологов славянофильства. Филос. и соц.-политич. взгляды К. носили рсакц.-утопич. характер. К. считал, что характер образованности и всей жизни нации и отдельного ее представителя определяются исповедуемой религией. Единственно истинной религией К. признавал православие, поэтому лишь оно, с его т. зр., имеет будущее. Перед др. народами путь прогресса открывается лишь при условии принятия ими православия. К. идеализировал рус. крестьян, общину. Критиковал бурж. стяжательство и индивидуализм. ... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(1806-1856) рус. философ-идеалист, один из идеологов славянофильства. Филос. и соц.-политич. взгляды К. носили рсакц.-утопич. характер. К. считал, что характер образованности и всей жизни нации и отдельного ее представителя определяются исповедуемой религией. Единственно истинной религией К. признавал православие, поэтому лишь оно, с его т. зр., имеет будущее. Перед др. народами путь прогресса открывается лишь при условии принятия ими православия. К. идеализировал рус. крестьян, общину. Критиковал бурж. стяжательство и индивидуализм.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич (1806-56) - российский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из основоположников славянофильства. Брат П. В. Киреевского. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса "европейского просвещения" и господства отвлеченного мышления в немецкой идеалистической философии. Задачей самобытной русской философии считал переработку "европейской образованности" в духе учений восточной патристики.<br>... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(1806-1856), религиозный философ, литературный критик и публицист, один из основоположников славянофильства. Брат П. В. Киреевского. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса европейского просвещения и господства отвлеченного мышления в немецкой философии. Задачей самобытной русской философии считал переработку европейской образованности в духе учений восточной патристики.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

Киреевский Иван Васильевич (1806-1856) - русский публицист, критик, философ, один из последователей русского славянофильства. В 1832 г. предпринял издание журнала "Европеец", закрытый цензурой на втором номере. В 1845 г. - соредактор погодинского "Москвитянина".... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (180656)

КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич (1806-56), российский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из основоположников славянофильства. Брат П. В. Киреевского. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса "европейского просвещения" и господства отвлеченного мышления в немецкой идеалистической философии. Задачей самобытной русской философии считал переработку "европейской образованности" в духе учений восточной патристики.... смотреть

КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (180656)

КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич (1806-56) , российский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из основоположников славянофильства. Брат П. В. Киреевского. В отходе от религиозных начал и утрате духовной цельности видел источник кризиса "европейского просвещения" и господства отвлеченного мышления в немецкой идеалистической философии. Задачей самобытной русской философии считал переработку "европейской образованности" в духе учений восточной патристики.... смотреть

T: 209